Работа над книгами, сценариями, статьями – очень увлекательное занятие. Однако иногда у писателей случается ступор, преодолеть который никак не выходит. Про писательский блок и борьбу с ним написано немало книг. Многие авторы подобный непреодолимый ступор отрицают и говорят, что это простая лень, поэтому их основной совет – вырабатывать привычку садиться и писать ежедневно, продираясь через собственные страхи. Ждать вдохновения слишком затратно, поэтому они призывают писать независимо от ощущений, которые держат подальше от собственного файла с книгой. В принципе, это верный совет, потому что ожидание вдохновения, в котором ты якобы создаешь восхитительные, неповторимые строки, неэффективно. Однако большинство советчиков выглядят при этом, словно тренеры, призывающие “поверить в себя”. Это редко работает на взрослых, циничных людях, которые предпочтут залить невозможность писать хорошим виски. Не знаю, как вам, а мне сразу хочется послать таких советчиков нахер.
Постепенно я пришла к выводу, что существует несколько типов писательского блока, и способы борьбы с ними различны. О своих наблюдениях написала здесь: http://yasher.net/kak_borotsya_s_pisatelskim_blokom.
По отношению к музыке писатели делятся на две группы – те, кому удобно работать в тишине, полностью погрузившись в свои фантазии, и те, кому подходящий саундтрек значительно помогает уйти в себя. Мне музыка периодически помогает, но в двух случаях – когда нужно настроиться на эпику или когда нужно задать себе ритм, чтобы заняться правками, а потом углубиться в текст (и тогда что бы там ни играло, я уже не слышу это). В процентном соотношении где-то 50/50, т.е. половину текста я пишу в тишине, а в другой половины работы помогает музыка.
Для начала: музыка, которую нравится слушать, и музыка, под которую удобно писать, – это разные вещи. Более того – музыка, вызывающая сильные эмоции сама по себе или интересующая своей композицией, скорее всего, будет отвлекать. Для выбора музыки под письмо используются другие принципы.
Ради интереса погуглила, чтобы узнать, как обстоят дела у других. Людям нравится разная музыка, но сразу выделяется шаблон. Музыка для написания текстов – это либо саундтреки к кинофильмам/играм, потому что они фоновые и атмосферные одновременно, либо эмбиент / построк, позволяющий раствориться в музыке, либо ритмичная электроника, придающая импульс, либо классические инструменталы / имитации классики. Если приглядеться, сходным образом дела обстоят и у меня. Для эпики я использовала игровые саундтреки вроде Witcher 3 или Dragon Age (под Hushed Wispers и это басовое дуновение написала пару глав точно), у них правильный настрой, для лирики – электронику с правильным чувством тоски или мадригалы барокко, для ритма – все, что угодно, у чего есть поступательный энергичный ритм. Это могут быть как блюзовые инструменталы, так и Einsturzende Neubauten. Скажем, добрую треть “Фрагментации памяти” я написала под Coil, но там киберпанк, это накладывает отпечаток и на соответствующий саундтрек.
В ходе поиска обнаружила статью Five Bands You Should Be Writing To , где автор предлагает писать под Dark Side of the Moon Пинк Флойда, Mogwai, The Future Sound of London, Isis и ранние альбомы Autechre. Это весьма необычный набор, но интересно, как он отражает разные нужды писателя – 1) ритм, чтобы втянуться, 2) атмосфера, чтобы изменить настроение, 3) музыка с минимумом отвлечения, чтобы продолжать. Mogwai и Isis автор статьи берет как пример драматичного, чрезмерного построка, вытягивающего все кишки. Меня лишние эмоции отвлекают, но если дело застряло, это может подтолкнуть своим исступлением. Isis, по сути, – это гибрид металла и построка.
Я же еще разок послушала ранние альбомы Аутекры, они прямо прекрасны, как и поздние, впрочем. Вот очень ритмичный трек без выпендрежа, под который удобно строчить. Меня он настраивает на работу с текстом. Шедевр в своем роде:
Очень люблю работу над обложками книг или создание какой-то концепции для обложек. Например, обложки к “Первому игроку приготовиться” очень классные. Сейчас читаю т.н. “Трилогию фехтовальщика” Дж. Паркера (Том Холт), которая отличается мастерским сочетанием детализации любой практической области, о которой заходит речь, и иронии над хаосом жизни. Наткнулась на чумовые обложки французских изданий. Они имитируют страницы старых трактатов с зарисовками:
Но и это еще не все. У них есть издание, где одну иллюстрацию фактически разбили на три разные обложки. Вот исходная иллюстрация:
Источник – http://www.zedrimkomtru.com/DIGITAL_Loredan.htm
Это – Тана Френч. Она ирландка и автор крутых детективов, одна из “ирландской волны”, вернувшая меня к процедуралам после долгого перерыва. Начнем с того, что она круто выглядит, – эта суровая челюсть, скулы и взгляд, да и рыжая к тому же. Хотя всем плевать, как она выглядит, когда она так пишет.
Главное заключается в том, что я просто не могу оторваться от ее книг. Я читаю, пока не закончу. В романах Френч может быть сомнительна интрига, но вот людей она считывает превосходно. Особенно интересно то, как точно она видит связи между людьми – эту неожиданно возникающую неопределяемую дружбу, которая сразу создает особенный, отделенный от остальных мир со своими мифами, правилами, фразами, законами. В каждом из романов цикла она отдает голос другому герою, который прежде мог находиться на периферии, и позволяет взглянуть на происходящее немного иначе. Но людские слабости, связи, притяжение, одержимости она схватывает на щелчок пальцев, поистине мастерски.
Тема разложения дружбы такой “коммуны” или ее трансформации со временем, когда то, что хочется сделать вечным, вдруг начинает разрушаться, у Френч получается блестяще. В “Мертвых” она проделывает это с группой людей, в “Лесной чаще” она показывает предательство дружбы после секса, едкий яд стереотипов. Сделано там это восхитительно и устрашающе. В “Рассветной бухте” же это “дружба” человека с самим собой, предельная самоуверенность, которая заставляет раз за разом ошибаться в расследовании. Но “Рассветная бухта” – это отдельный разговор, она в каком-то роде совершенна.
Вспомнила о том, как мы планировали сделать аудиокнигу по моей “Фрагментации памяти”. “Фрагментация” – это крутой психоделический киберпанк про восстание, имеющий свою небольшую группу фанатов. Кстати, обнаружила пару стоящих отзывов на fantlab’е. Приятно, когда люди понимают, в чем соль книги. Написан роман был достаточно давно, но издан в позапрошлом году.
Я не была любителем аудиокниг, но обнаружила, что какой-то энтузиаст выложил любительский вариант аудиокниги “Фрагментации”. Его порыв я ценю, но результат меня не удовлетворил – неверные интонации, дефекты речи и другие недостатки вызвали ряд недовольных комментариев у юзеров, а у меня – желание сделать что-то свое. Мы с Нгоо (Empty Field) сделали специальный саундтрек, я начитала первую главу, но потом я поставила внутренние брэкеты, искажающие речь, – и проект потерял значение. Однако первая глава доступна, так что можете оценить.
Было интересно узнать массу сведений про аудиокниги, даже послушала, как Фелиша Дэй читает рассказы Сальваторе, и многих других авторов, а также почитала дискуссии про музыку в играх. Сама пришла к выводу, что голос должен быть максимально нейтральным, а музыка – фоновой, без езды по ушам. В целом получилось достаточно атмосферно и успокаивающе =). Оставляйте ваше мнение, если понравилось.
В промежутках между завершением “Отступника”, мы сделали мангу по моему рассказу “Безупречный Гьоль”. Прошло полгода, получилось неплохо, саму мангу можно почитать здесь – http://heresyhub.com/komiksy/. Прежде я не занималась созданием комиксов, поэтому было интересно, и по итогам процесса я составила пару текстов, рассказывающих, как нам удалось справиться с задачей. Думаю, кому-то это может помочь запланировать свою работу.
Жестокий психологический расклад между слабым Квентином и целеустремленной Джулией в сериале “Волшебники” (Magicians ) так меня заинтересовал, что я решила прочитать книги Льва Гроссмана, на основе которых сделан сериал. Из них переведен на русский только первый том, а история Джулии рассказывается во втором (english). В целом Magicians – это постмодернистская история на базе “Гарри Поттера” и историй про Нарнию, где Нарния оказывается не такой уж приятной, а школа волшебников не решает всех проблем и оставляет открытым вопрос поиска смысла жизни. По ощущению от волшебства похоже на “Джонатана Норрелла и мистера Стренджа”, т.е. волшебство – жестокое и муторное ремесло, к тому же очень опасное. Размышления главного героя напоминают современную прозу о потерянных парнях и девушках, которые никак не могут вписать себя хоть куда-то, а потому пытаются создать дурацкие мифы, постоянно бухают и неловко трахаются. Т.е. это сказка с привкусом декаданса, написанная журналистом. Слишком простая, чтобы серьезно цеплять, но достаточно задевающая цинизмом по отношению к сказочным темам, чтобы дочитать.
После сериала я стала настоящим фанатом Джулии. Наверное, мне хочется думать, что я на нее похожа. Невероятно цепкая, способная в запале своего желания заходить как угодно далеко девушка. В сериале героиню проводят сквозь бездны ада, постоянно обманывая ее ожидания и доводя до отчаяния, полной безысходности, когда человеку нечего терять. Когда кажется, что худшего разочарования ее ожидать не может, оно происходит, но Джулия не сдается. Сценарий к ней очень жесток. Это дикое, подпольное обучение, полное сплошных потерь, особенно контрастно смотрится на фоне вечно недовольного Квентина, который учится в недоступной ей магической школе, но постоянно озабочен всякой чушью собачьей и не способен полноценно радоваться, кажется, вообще ничему. История Джулии в сериале – это стрела, направленная в бездну, превращение целеустремленности в нечто несгибаемое за счет постоянных невыносимых разочарований, от которых либо нужно умирать, либо как-то двигаться дальше.
Каково же было мое удивление, когда я обнаружила, насколько серьезные изменения сценаристы внесли в сериал! Грубо говоря, Magicians – это история по мотивам книги, а не прямая экранизация. При этом странным образом сценаристы полностью сохранили дух произведения Гроссмана, однако совершенно иначе раскрыли персонажей, а линию Пенни и Кэди вообще полностью выдумали, чтобы сделать яркую команду героев, ведь долго смотреть на Квентина невозможно.
Как-то очень завелась, когда узнала, что Альпина издает “Книгу о невообразимых существах: бестиарий XXI века”, потому что люблю читать о разных удивительных созданиях. Книга хорошая, хотя у нее есть две особенности: во-первых, в ней очень мало иллюстраций, что в разговорах о необычных существах расстраивает и требует дополнительного поиска, во-вторых, какое-нибудь прекрасное создание вроде аксолотля или волосатого краба-йети Хендерсон использует как повод поговорить обо всем подряд – от социальных проблем до рассказов Итало Кальвино и философии стоиков. То есть это откровенный “поп”, но выполненный с душой и красиво изданный.
Тем, кому такая манера не нравится, стоит обратить внимание на более серьезные книги, т.к., скажем, про андского сычика в главе про андских сычиков Хендерсон не рассказал практически ничего. На кучу глав встречается пара провалов, однако в целом книга переполнена разными ссылками, цитатами, даже указанием на ролики на youtube, которые можно посмотреть, чтобы понять тот или иной процесс или увидеть то или иное животное. Да ладно, я узнала, что у мурен есть дополнительные челюсти, которые скрыты в глотке и выскакивают, хватая добычу! Т.е. опасность мурен я никогда не подвергала сомнению, но что из этого раскрытого рта выскакивает такая конструкция, мне в голову не приходило. Это же Чужой какой-то:
Также Хендерсона очень волнует проблема антропоцентризма, когда все виды мы оцениваем с точки зрения того, что человек – король животного мира, что его культура и его интеллект являются точкой отсчета для оценки всех остальных. Continue reading
Не так давно на mtrpl.ru в статье про синий наткнулась на то, что Гомер описывал “море цвета темного вина”, а также про то, что древние греки вообще исключали синий из описаний и, кажется, даже его не видели. Вернее, не выделяли из общего массива цветов. Просто подумайте об этом. Такая культурная привязка восприятия к языку меня поразила. Так что я прочитала книгу Мишеля Пастуро “Синий. История цвета”, где он более дотошно рассказывает историю появления синего в западной культуре.
Там приводится анализ текстов греков и римлян, где они выделяют цвета у радуги. “Никто из античных авторов не упоминает его. Ксенофан и Аноксимен, а позднее Лукреций (98-55 год до н.э) различают в радуге красный, желтый и фиолетовый цвета, Аристотель и его ученики – красный, желтый, зеленый и фиолетовый, Эпикур – красный, зеленый, желтый и и фиолетовый, Марцеллин (ок. 330-400 годов) – пурпурный, фиолетовый зеленый, оранжевый, красный и желтый.” Это производит впечатление. Далее синий присутствует в жизни древнего Рима, но считается непрестижным, варварским, отсутствует в символике, а следовательно никого не интересует. После прихода христианства художники используют синий, но как вспомогательный цвет, т.к. в различные трактаты о том, что и где нужно использовать при богослужениях синий не попадает. Т.е. сам по себе синий, конечно, воспринимается глазом, но т.к. в средневековом обществе все крутится вокруг религии, он вынесен за пределы поля обсуждения. Дело меняется где-то в 12 веке.
И тут становится дико интересно, насколько много вещей, которые считаются “само собой разумеющимися”, являются просто следствием религиозных заблуждений или случайности (вроде популяризации синего королем Франции). Короче, в Средние Века святоши вели массу бессмысленных споров о разных предметах. Одним из них был спор, является ли цвет духом или материей. Вам смешно, а для людей тех лет это был вопрос не праздный. Ведь если цвет это свет, то это от бога и храмы нужно украшать, а если цвет – это материя, то он лишь искажает форму объектов, мешает восприятию божьего творения и должен отовсюду изгоняться. Continue reading
Написала новый рассказ “Безупречный Гьоль”, где играла одновременно со штампами нуара и со штампами дорам. Получилось достаточно занятно: вместо мордоворота-коряги – девушка на службе криминального босса, вместо роковой женщины – азиатский поп-идол. Теперь будем делать мангу.
