Отвращение к работе/учебе как принудительному труду создало тягу к расслаблению. После работы ты должен “расслабиться”, это почти приказ. Причем синдром еще сильнее усугубляется тем, что когда у тебя есть список интересных дел, каких-то отложенных творческих задумок, в голову приходит мысль, что сейчас выходной и, конечно же, не стоит себя зря напрягать. Расслабление понимается как кома с бесполезными действиями или истерическое веселье. Человек не хочет снова садиться за стол, решать, изучать, экспериментировать, это кажется утомительным. Обновлять за тем же столом одни и те же веб-страницы при этом кажется вполне нормальным видом отдыха. Т.е. ехать куда-то кажется излишним, потому что целую неделю ты уже гнил в метро, делать заметки кажется утомительным, потому что в понедельник тебе придется писать отчеты, и это не говоря о том, что любой творческий акт подразумевает поиск и аккумуляцию какого-то материала или хотя бы его осмысление, что тоже в период “расслабления” кажется совершенно излишним. Заниматься спортом тоже кажется слишком трудно, ведь нужно отдохнуть. Можно поваляться, посмотреть кино, сходить в бар, подрочить, сходить в магазин, найти что-нибудь необязательное, – развлечься.
Постепенно и совершенно сознательно человек формирует привычку к такому виду расслабления, после которого любая деятельность выглядит чрезмерной. Время проливается в черную бездну, ты ходишь, не зная, чем заняться, но не можешь взяться за что-то действительно нужное, что как раз и позволяет оставаться кем-то, а не куском человека. Работать в выходной – это уже чересчур, – говорит себе человек и “разгружает мозг”.
Самое жуткое заключается в том, что “расслабляться” – одно из самых утомительных занятий, которые можно придумать. Тратить вечера в барах в светских или просто бессмысленных беседах, перемалывающих малозначительные предметы, – собственноручная лоботомия, тренировка в неискренности. Если у тебя осталось чувство меры, то расслабление еще и заставляет ощущать вину, т.к. ты знаешь, что время уходит, ты мог бы сделать что-то полезное, но вместо этого “отдыхаешь” на каких-нибудь шашлыках, на неинтересном сеансе или листаешь социальные сети, представляющий собой, как метко заметил сходящий с ума Дугин, попытку избежать кризиса самоидентификации. Каждый пост похож на неловкую и неудачную попытку утвердить свое существование, потому как иных способов у героев зачастую просто нет. “Я ненавижу” или “Я поел” – это перефраз “Я мыслю, следовательно существую” Декарта существом, утратившим вкус к абстракции, к отвлеченному мышлению.
Настоящий вызов миру заключается не в расслаблении, а в постоянном напряжении внутренних сил. Стоит исследовать себя с разных сторон, погружать щупальца в отдаленные пласты знания. Слова “сражаться с миром” воспринимаются несерьезно, но любой момент, когда ты предпочитаешь расслабление действию, – это фол. Я не говорю о необходимом отдыхе и сбросе стресса, речь идет о неэффективном использовании времени. Удовольствие от того, что ты “откосил”, заставляет чувствовать себя неплохо, затмевает ощущение неправильности, которое впоследствии люди учатся подавлять полностью. Дело не только в работе или там семейных обязанностях, дело в ежедневном давлении многочисленных элементов огромной системы. Тут стоит мчаться просто чтобы не быть расплющенным между рекламными плакатами, о каком расслаблении мы говорим?
Среди интеллектуалов заметно еще и давление политических, экономических и других стереотипов, которыми искусно подменяется реальный мыслительный процесс. Зачастую обмен “давно известными истинами” составляет весь диспут, ведь люди испытывают катастрофический недостаток собственных озарений. Спорящие обмениваются хорошо усвоенными чужими мнениями. Еще более глубокий уровень деградации – это наблюдение за “быдлом”. Обмен слухами и обсуждение чужого поведения – это сплетни, хотя люди не хотят это так называть. Не нужно много времени, чтобы разобраться, что постоянное паразитирование разговора на том, как ужасно ведет себя очередной сумасшедший, коллекционирование такого рода случаев и яростное обсуждение с насмешками, – это попытка заменить внутреннюю неуверенность на подтвержденное другими превосходство над недостойным критики предметом.
Не стоит добавлять фриков в ленты, “чтобы посмеяться”. Читать про “мы, русские, такой народ”, перенимая стиль мышления побежденного, и туповато поддакивать нельзя. Все это низко, глупо, но важно не это, а то, что в результате глупость и мелкая подлость становятся привычными. Чрез ежедневное чтение, на бытовом уровне, они входят в жизнь шутника. Но глупость не привычна и такой быть не должна. Размножать ее в форме многократно пересказанного анекдота мне кажется неправильным. Вместо того, чтобы “посмеиваться”, стоит делать все не так, как они, увеличивать количество правильных отпечатков, чтобы затертые фальшивые образы заменились подлинными. В этом смысле каждый постоянно находится на поле битвы с собственным дерьмом.
Привычка расслабляться быстро разлагает. Становится трудно импровизировать, появляется тяга к уютной предсказуемости жизни. Скорость мышления падает, ум перестает быть острым, внимательность уступает место удобному заимствованию услышанной информации. Этот ощутимый откат может быть замедлен, аннулирован, заменен приростом только с помощью разных открытий, за которыми приходится напряженно охотиться. Если ничего не делать, остаешься только ты и твое падение.
Если ты не сумел избежать ежедневной принудительной работы, то существует лишь один способ остаться человеком – умственно трудиться в два раза больше, стараться быть честным и разным. Много таких активных личностей можно найти среди ученых, революционеров, писателей. В таком разрезе мне нравится образ Ленина, работавшего по 24 часа в день, сменяющего одну деятельность на другую. Режиссеры, зарабатывавшие себе на фильм грузчиками. Фейнман, получивший Нобелевскую премию по физике, но с легкостью погружающийся в другие области – от дилетантского рисования до философии. Мартин Иден, пишущий свои рассказы и снова и снова отсылающий их в редакцию, отказывающийся от рабочих посиделок и делающий сумасшедший рывок, – тоже значительный, хоть и литературный герой. Эйнштейн вообще работал клерком в патентном бюро. В чем-то – Лимонов со своими “двумя листами в день”, успевавший в более ранние времена талантливо писать, выступать, мифологизировать себя, читать, ездить из конца в конец. Любой из серьезных поэтов, музыкантов, ученых. Яркие революционеры практически все в этом смысле могут быть надежным примером для подражания. Тот же команданте Маркос или Че, читавший Сартра на французском.
В настоящее время растекаться в пятно до следующего понедельника – это общая линия. Податливые, усталые, не желающие напрягаться люди – это очень удобно. Можно писать ненужные тексты, читать ненужные книги, обсуждать ненужные вещи и ничего не создавать. Таких людей много, но стоит сделать все, чтобы не стать такими, как они.
