Кэмпбелл “Герой с тысячей лиц” (“Тысячеликий герой”)

“Там, где моралист был бы охвачен негодованием, а поэт — трагик — состраданием и ужасом, мифология превращает всю жизнь в великую и ужасную Божественную Комедию. Ее «олимпийский смех» ни в коей мере не является эскапизмом, напротив, он суров суровостью самой жизни — которую мы можем считать суровостью Бога, Создателя. В этом отношении мифология выставляет позицию трагика несколько истеричной, а чисто моральную оценку — ограниченной. Однако эта суровость уравновешивается заверением в том, что все, что мы видим, является лишь отображением силы, которая, незатронутая болью, продолжает свое существование. Таким образом, сказки являются одновременно и безжалостными и лишенными ужаса — преисполненными радостью трансцендентной анонимности в отношении любой самости, самодостаточности и борений любого эго, которое рождается и умирает во времени.”

Книга Кэмпбелла “Тысячеликий герой” имеет свою славу как среди писателей/сценаристов, так и среди создателей игр. Кэмпбелл считал, что разнообразные мифы и сказания имеют один и тот же костяк, круг, состоящий из набора основных шагов, которые должен пройти герой, чтобы стать Героем. В форме короткого мультфильма суть передана ted:

Сначала герой в обеденном мире слышит “зов к приключениям” (1). Это может быть весть, письмо, предложение, которое он может отвергнуть(2), за что следует кара, но приключение все равно начнется, т.к. его задача – вырвать героя из привычного мира. Он получает сверхъестественную помощь (3), часто от старика или мудреца, но помощник может быть очень различным в зависимости от культур, создавших миф. После герой следует в неизведанное (4), покидает дом, пересекает черту между обычным и сверхъестественным миром. Дальше начинаются испытания инициации: полоса препятствий (5), встреча с богиней, искушение (как правило, женщиной), примирение с отцом (в случае мифов о жестоких богах и других отеческих фигурах), апофеоз, финальная схватка. Но вот герой превращается в Героя, и долг зовет его вернуться. Возвращение также затягивается – следует отказ от возвращения,  ряд чудес, снова пересечение черты и – наконец – герой становится “мастером двух миров”, вернувшись домой. Более подробно со стадиями мономифа можете ознакомиться самостоятельно, но интересно, что Кэмпбелл никогда не трактует мифы прямолинейно – в его понимании миф показывает овладение метафизическим знанием и возвращением с ним домой. Этот подход довольно подробно и невероятно интересно исследуется в середине книги.

Возвращение является обязательным, ведь не вернувшись, герой превращается в тирана. Тираны- вчерашние герои. Миф рассказывает о круговороте жизни, где смерть так же важна, как и рождение. В этом смысле миф сильно отличается от нравоучительной истории, задача которой – прививать нормы морали. Миф может быть совершенно “аморален”, рассказывая о том, как в действительности вращается колесо жизни. Кэмпбелл довольно поэтично рассказывает об этом:

“Герой появляется из безвестности, но враг велик и прославляем на троне власти; он — враг, дракон, тиран, потому что использует в своих целях преимущества своего положения; не потому что он удерживает прошлое, а потому что он удерживает. Тиран горд, и в этом его погибель. Он горд, потому что думает о своей силе как о своей собственности; таким образом, он оказывается в роли шута, ошибочно принимающего тень за сущность; быть одураченным — его рок. Мифологический герой, возвращающийся из тьмы, что является источником образов дня, приносит с собой знание тайны гибели тирана. Жестом, простым, как нажатие кнопки, он разрушает заворожившие всех формы. Свершение героя — это всегда сокрушение кристаллической структуры момента. Цикл следует дальше: мифология фокусируется в точке роста. Отличительной чертой живого Бога являются его метаморфозы, его изменчивость, а не упрямая неподатливость. Великая фигура момента существует только для того, чтобы быть разбитой, разрубленной на куски, которые уже не собрать. Обобщая: страшный тиран является защитником чудовища — факта, а герой — борцом за созидательность жизни. (…) ”

Я не люблю схемы и разговоры о Борхесе и ограниченном количестве сюжетов, т.к. недостаточно вникнувшие в вопрос люди начинают утверждать, что создание чего-либо бесполезно. И мне в “Тысячеликом герое” гораздо больше нравится наблюдать за самим Кэмпбеллом, яростно увлеченным красотой мифа. Те примеры, которые он выбирает, и те слова, которые он использует, захватывают гораздо больше, чем желание свести мифы к мономифу, некоему универсальному опыту человечества, переданному в необычной форме. Как и любое большое исследование, “Тысячеликий герой” предлагает диалог с умным, эрудированным человеком, от чего трудно отказаться.

Приключения героя Кэмпбелла – это круг, даже цикл.

“Легенды о спасителе описывают период одиночества как обусловленный нравственным падением человека (Адам в раю, Джамшид на троне). Однако, с точки зрения космогонического цикла, постоянное чередование справедливого и подлого характерно для сцены времен. В истории наций, точно так же, как и в истории вселенной, эманация ведет к растворению, юность — к старости, рождение — к смерти, формосозидающая энергия — к мертвому грузу инерции. Жизнь вскипает, низвергая формы, затем убывает, оставляя позади ненужные обломки. Золотой век, правление императора мира, чередуется в биении каждого момента жизни с пустыней, с правлением тирана. Бог, который был творцом, в конце становится разрушителем.”

Меня совершенно покорила история о Парвати и Шиве, которую он приводит в одном из примеров:

“Индуистская мифология рассказывает о девушке Парвати, дочери Гималайя, короля гор, которая ушла высоко в горы, чтобы предаться строжайшему аскетизму. Тиран — исполин по имени Тарака захватил власть над миром. Согласно пророчеству, только сын высшего бога Шивы мог свергнуть его. Однако Шива был образцовым богом йоги — бесстрастным, одиноким, погруженным в медитацию. Его невозможно было подвигнуть на рождение сына. Парвати решила изменить ситуацию в мире, состязаясь с Шивой в медитации. Бесстрастная, одинокая, погруженная в себя, она также постилась обнаженной под горячими лучами солнца, даже добавляя к этому жар четырех больших огней, окружавших ее с четырех сторон. Ее прекрасное тело сморщилось и высохло до костей. Кожа стала грубой, а волосы спутанными и жесткими. Мягкие влажные глаза стали гореть воспаленным жаром. Однажды к ней пришел молодой брамин и спросил, почему некогда столь прекрасная, она разрушает себя такой пыткой. Она ответила: «Мое желание — Шива, он Высшая Цель. Шива — бог одиночества и непоколебимой концентрации. Поэтому я практикую этот аскетизм, чтобы вывести его из состояния равновесия и пробудить у него любовь ко мне». Юноша сказал: «Шива — бог разрушения. Шива — несет в себе Уничтожение Мира. Нет большего наслаждения для Шивы, чем медитировать на кладбище среди трупного смрада; там он ощущает гниение смерти, и это находит отзвук в его разрушительном сердце. Гирлянды Шивы сплетены из живых змей Шива нищий, и более того, никто ничего не знает о его рождении». На что девушка ответила: «Он за пределами твоего понимания. Он нищий, но он источник изобилия; он ужасен — но он источник красоты; гирлянды из змей или драгоценных камней он может носить или сбрасывать по своей воле. Как мог он быть рожденным, когда он — творец несотворенных! Шива — моя любовь». После этого юноша сбросил свою личину. — Это был Шива”

Поэтичность мифа захватывает Кэмпбелла и сразу же дает множество идей. Отличная книга.

Share Button
Bookmark the permalink.

2 Comments

  1. спасибо большое! А в фб за этим вашим блогом можно следить?

    • Пока нет. Я facebook не очень люблю, но я подумаю о настройке автопостинга.

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *